СОВЕСТЬ

 

Жил себе поживал, да добра наживал эдакий новый русский Вася. Жил, как это у них, у новых лавочников, водится припеваючи, ни в чем себе не отказывал, народ обкрадывал, на других поплевывал…

Все бы ничего, да только услышал как-то Вася, что кто-то совестью его попрекает: «Нет, - говорит, - у тебя, Вася, совести. Все есть, а совести – нет!»

И подумал тогда Вася: «А ведь верно! Деньги у меня есть. Коттедж – есть, дача есть, машина – так вон их сколько, целый автопарк. Девок – хватает. А вот совести точно нет. Дела-а-а! Надо это срочно исправить.»

Ночь не спит, день не ест – все про совесть думает – где же купить ее недоступную.

И кинул тогда клич громогласный Вася. И слетелась братва на стрелку. В ресторан фешенебельный, как водится. Водку пьют, икрой закусывают – думу нелегкую думают: и где же им для кореша ихнего ненаглядного, Васи, совесть то достать. Дефицит однако.

Скоро выяснилось, что никто из корешей Васи про совесть толком то и не слыхал. А вот видеть и вовсе не приходилось. Вот дела значит какие. Печальные!

И вспомнил тогда один кореш, что есть у него знакомый – так ни сяк, инженеришко какой-то. Так тот вроде бы точно про совесть знает. Даже вроде бы у него лишняя есть.

Срочно снарядили гонца-шестерку к инженеришке. Мерс дали шестисотый, денег, значится, побольше и велели без совести не возвращаться.

Уехал шестерка.

Час братва ждет, второй ждет – нет шестерки. Ну прямо сквозь землю провалился. Наконец, еще через час возвращается. На мерсе, но без совести.

И спрашивает тогда его грозно Вася: «Совесть где, холоп ты мой тупорылый?»

И отвечает Васе шестерка:

- Не вели, Вася, казнить, вели миловать. Не привез я тебе совесть. Не отдает ее инженеришко. Ни за какие деньги, говорит не продам… Самому надо.

И снарядил тогда Вася к инженеришке войско свое. Совесть воевать. Дружинники все как на подбор – крепкие, плечистые, затылки бритые, куртки кожаные, штаны спортивные. А в кармане, как это у них, у добрых молодцев, водится, по стволу. А воеводой к ним шестерку поставил.

И оседлали воины лошадей своих верных – джипы моднячие, по последнему слову техники снаряженные. И включили громко музыку блатную. И на войну поехали, с инженеришком воевать, Совесть забирать.

Час братва войско назад ждет, второй ждет. А нет войска. Уж третий час пошел. Вернулось войско. В мыле все, наваеванные, но без совести.

Упал шестерка перед Васей на колени. Челом бьет, ноги целует:

- Не вели, Вася, казнить, вели слово молвить.

Опечалился Вася, но разрешил слово молвить.

- Уж и воевали мы инженеришку и утюгом пытали, но молчит проклятый, не говорит, где совесть спрятал.

И решил тогда Вася сам к инженеришке ехать. Кнутом или пряником – но совесть забрать.

И оторвал Вася зад новорусский от кресла замшевого и отнес его на сидение автомобильное кожаное. И помчал Васю автомобиль к дому старому – хрущебе полуразрушенной. И поднялся Вася на этаж последний – пятый, и видит – лежит инженеришко в постели – хворает. Раны в бою за совесть полученные залечивает.

И говорит тогда Вася, молодец новорусский:

- Уж скажи ты мне, инженеришко, где совесть спрятал – выполню все, что пожелаешь.

Услыхал такое инженеришко, начал с совестью своей советоваться. Как быть ему? Что делать?

И ответила инженеришке Совесть:

- Отпусти ты меня, инженеришко, к Васе. Будет тебе за меня страдать, синяки и раны наживать. Проси за меня у него побольше. Все даст.

И просил тогда инженеришко Васю дать ему побольше. И дал ему Вася, все, что инженеришко пожелал. А сам Совесть взял. Обрадовался было. Повез ее в ресторан фешенебельный братве хвастать.

Да только начала его дорогой Совесть мучить. Пока доехал, совсем извела проклятая. Уж он ее и в бардачке автомобильном запирал и под сидение засовывал, да только дарма все. Мучит проклятая. Всю душу наизнанку вывернула.

Видит Вася - нищий идет.

Говорит Совесть:

- Дай, Вася, денег нищему, это из-за тебя он нищий.

Велел новый молодец водителю остановиться. Дал нищему денег.

Едут дальше. Видит Вася старушка дорогу переходит. Велел водителю притормозить, пропустить старушку.

Видит Вася, дети у лотка игрушки рассматривают… Вышел Вася из машины. Купил детям игрушки.

Водитель диву дается, а Вася плачет – так недолго и самому инженеришком стать.

Приехал Вася в ресторан, на стрелку, и Совесть братве показывает. Братва дивится, с опаской правда, уж больно подозрительной им Совесть показалась.

И рассказал тогда Вася корешам своим ненаглядным, какие чудеса с ним дорогой случились. И отвернулись тогда кореша от него, разъехались по делам своим бессовестным.

Остался Вася один. Так год прошел, второй. Закончились у Васи деньги. Войско разбежалось, даже шестерка преданный и тот ушел.

И вспомнил Вася, что когда-то был он инженеришком на заводе, жил на одну зарплату. И устроился Вася на работу. Инженеришком, конечно.

Плохо стал жить Вася. Бедно. И решил он тогда Совесть назад инженеришке вернуть.

Сел на трамвай, закомпостировал талон, и поехал к инженеришке. Только не застал Вася инженеришку. Переехал инженеришко в хоромы собственные многоэтажные.

Долго искал Вася инженеришку. Нашел, наконец, его дворец.

А у входа – привратник, шестерка бывший Васин. Васю не признал, к хозяину не пускает.

Вышел тогда на шум сам хозяин, тоже, кстати Вася.

И говорит тогда этот новый Вася инженеришке:

- Мне, теперь, инженеришко, Совесть без надобности. Пусть она у тебя остается.

Вздохнул инженеришко, и ушел несолоно нахлебавшись.

Только домой явился, а тут, откуда ни возьмись, гонец-шестерка явился – не его, чужой. Просит Совесть продать, на деньги не скупится. И тут чудо свершилось, – не отдал инженеришко Совесть, свыкся с уж с ней, жалко стало отдавать.

И привел тогда шестерка войско…

Словом, отдал Вася Совесть - в хоромы мраморные переехал. И снова зажил он счастливо - жизнью новорусской бессовестной. И снова у него было все. Кроме совести, конечно! Да оно и понятно – одной то на всех не хватает…