ПОГОНЯ ЗА ФАНТОМОМ

 

 

Он всегда опережал ее на шаг. Иногда ей даже казалось, что так будет вечно.

Он уже так прочно обосновался в ее сознании, что она придумала ему имя, внешность, манеры.

Он был высок, крепок, неброско, но со вкусом одет, в меру суров, как это полагается человеку его профессии, немногословен. Темные волосы и обязательно серые глаза. Да, должно быть он именно таков.

Иногда она разговаривала с ним. И он отвечал ей.

Когда ей было тоскливо - он умел ее утешить. Когда грустно – рассмешить. Он читал ей стихи и прозу, дарил цветы, защищал от нападок хозяйки, требовавшей расплатиться за снимаемую в ее квартире комнату. Он был МУЖЧИНА! Ее мужчина.

Словом. Она была влюблена. Влюблена в образ собственных грез. Она так часто думала о нем, что рано или поздно это и должно было произойти с ней – одинокой молодой женщиной, разведенной, не имеющей детей.

Теперь она не была уверена, любила ли когда-нибудь раньше?

Ее бывший муж жестко выставил ей ультиматум - или он или ее служба с частыми долгими командировками и ночными бдениями над каким-нибудь заведомо бесперспективным делом.

Она психанула и выбрала службу. А муж выставил ее за дверь…

Образ, надуманный ею был таким всепоглощающим, что иногда она забывала обо всем и всецело отдавалась ему. Но иногда, теперь уже все реже, она гнала его прочь от себя. Убеждала себя, что он всего-навсего обычный преступник и что ему не место в ее жизни, жизни  офицера подразделения спецслужбы, занимавшегося раскрытием заказных убийств.

Впрочем, она была еще и женщиной. Поэтому всегда пыталась и оправдать его поступки в собственных глазах.

Что уж говорить. Ей очень хотелось его увидеть, настоящего, не надуманного. И одновременно она боялась этого. Боялась, что с таким трудом созданный ею образ будет разрушен, и она снова останется одна. Наедине со своей неженской профессией, сварливой хозяйкой и серыми однообразными буднями.

А еще она боялась за него. Ей страшно было подумать, что будет с ним, когда она все же доберется до него. Ведь для него это будет означать конец. Любой срок заключения будет для него смертной казнью  – уголовный мир не простит ему многочисленные убийства своих властелинов.

Но есть Закон, а он суров и не терпит панибратства. Преступник должен понести наказание, и он его понесет.

Уже год она ведет это дело. Год ее группа находит его следы по всему ближнему зарубежью, расставляет ловушки, устанавливает засады. Но все тщетно. Наверняка о нем она знала только одно – он очень умен и смел.

Вот и сейчас, к ней поступила агентурная информация о том, что готовится покушения на очередного криминального воротилу. Что ж надо готовиться в командировку – это ее работа.

Она достаточно скептично посмотрела на своих коллег.

- Надежда Степановна, - обратился к ней один ее подчиненный, совсем еще мальчишка с юношескими угрями на щеках, - на этот раз мы его точно достанем. Если это будет он, конечно…

- Ага, Жорик, - она всегда называла мальчишку именно так, - точно как в прошлый раз. Обделаемся по самые уши…

- Товарищ майор, - обиделся Жорик, - мне уже двадцать три, а вы все Жорик да Жорик… Георгий я!

Все присутствующие, а их кроме Жорика и Нади было еще двое, весело захохотали.

Эти двое были уже много повидавшими людьми. На их счету были десятки успешных задержаний, но перед Призраком, именно таков был оперативный псевдоним человека за которым сейчас шла охота, спасовали и они.

Один из них, Жорик называл его дядя Владик, а коллеги звали просто Влад, - высоченный крепко скроенный сорокалетний опер, мастер спорта по самбо, даже видел Призрака. Правда, только со спины. Впрочем, он не любил вспоминать об этом. Ибо считал эту встречу позором всей своей жизни.

Тогда, единственный раз за все время, Призрак ошибся, и Надя просчитала место его появления, точнее точку из которой киллер собирался «отработать» свою жертву, всего за десять минут до покушения. Группу захвата майорша, конечно, туда направила, но они явно не успевали, и Надя решила обходиться своими силами. А из ее сил для этой роли подходил только  дядя Влад. Ну не ей же, в самом деле, идти на задержание такого зверя – он ее по стенке размажет и не заметит.

Для моральной поддержки дяди Владика в помощь ему был направлен Жорик, которому строго настрого наказали на рожон не лезть и залечь где-нибудь рядом, прикинуться ветошью и не отсвечивать, что Жорик и исполнил в точности.

Сама же Надежда с четвертым членом ее команды – худощавым и мрачным мужчиной, страдающим открывшейся в очередной раз язвой, по имени Толь Анатолич, решила перекрыть пути отступления Призраку.

Но не тут то было. Как говорится в старинной русской поговорке – нашла коса на камень.

Дядя Владик Призрака таки увидел. Со спины, когда тот, облюбовав себе теплое местечко под колесами стоящего на запасных путях железнодорожного состава, готовился к не менее теплой встрече своего клиента – бандита по кликухе Вепрь, прибывшего на железнодорожный вокзал встречать свою ненаглядную тещу, оттрубившую очередной срок в местах не очень отдаленных.

Увидев Призрака со снайперской винтовкой в руках, Влад даже не утрудил себя вытаскиванием табельного оружия, а в надежде на свое самбо по кошачьи запрыгнул под вагон и ползком двинулся к подозреваемому. Он уже поздравил себя с внеочередным званием и премией в размере «на обустройство быта», как случилось непредвиденное – Призрак спокойненько так говорит:

- Стой, где лежишь, если, конечно до подполковника дослужиться хочешь!

Только тут Дядя Владик заметил, что его остановили в буквально сантиметре от тонюсенькой проволочки – такие он уже видел не раз – мина-растяжка. Зацепишь такую – и привет пращурам.

Хотел было опер оружие наконец, достать, а Призрак снова говорит, да все вежливо так, как будто советует ненавязчиво:

- У тебя «лягушка» под брюхом – так что лучше даже не дышать.

Влад поперхнулся. Что такое лягушка – он тоже знал. Это мина на которую можно наступить и она не взорвется, а вот если с нее вес убрать или даже просто его ослабить, то финал, как и в случае с растяжкой одинаков – привет пращурам.

Конечно же Владик дышал, только очень осторожно и размеренно.

Призрак же спокойненько прицелился, надавил на курок. Гулко хлопнул выстрел. Тут же последовал еще один. На перроне началась суета, под шумок которой, Призрак тихо дематериализовался, оставив на память о себе винтовку и пожелав на прощанье дяде Владику передать пламенный привет подруге дней его суровых, жене тете Глаше и кланяться дочке Катеньке.

Влад только тихо выругался. Почему тихо – понятно и без слов.

Целый час вызванная на место происшествия саперная команда разминировала дядю Влада. Когда же, наконец, закончила, то оказалось, что растяжкой была самая обычная проволока, а вот под брюхом Владислава действительно была лягушка. Только не мина, а самая обычна китайская игрушка с воздушной грушей. Надавишь на грушу – лягушка квакнет и прыгнет.

Управление хохотало над дядей Владиком целый месяц, а сам пострадавший взял отпуск и уехал куда-то на Кавказ подлечить расшалившиеся нервишки. Надо ли говорить, что к Призраку теперь у него были личные счеты.

- Ты хоть что-то тогда разглядел? – Спрашивала его Надя.

- Ни хрена! – Отвечал Влад. – Только железнодорожную фуфайку и вязанную шапочку со спины – все. Ищи ветра в поле, а киллера по фуфайке.

После этого случая стало ясно, что Призрак хорошо осведомлен о тех, кто за ним охотится. Появилась версия, что им может быть кто-то из Надиной конторы. Только в это слабо верилось – не такой Призрак дурак, чтобы самому на себя давать наводку. К тому же контрразведка долго шерстила Надин отдел, выявила, как водится в таких случаях массу халатностей и недоработок, но Призрака так и не обнаружила.

Было ясно, что существует утечка информации, но не понятно было, кто является ее источником.

В любом случае, бюрократии в управлении добавилось. И Надежде с подчиненными вместо того, чтобы ловить Призрака, пришлось долгое время заниматься написанием объяснительных по каждому эпизоду опозорившей их разработки.  А также отмахиваться от занудных приставаний кадровой комиссии, пытавшейся доказать некомпетентность Надиной опергруппы.

Начальство решило даже отстранить от этого дела всю Надину команду, но в последний момент передумало и ограничилось тем, что строго на строго приказало Надежде и компании свято соблюдать конспирацию и поменьше обсуждать детали разработки с коллегами, хотя и так никто и никогда в управлении лишнего не болтал. Впрочем, начальство – на то оно и начальство, чтобы указивки спускать и пыль в глаза разным комиссиям пускать.

Пока суть да дело, Призрак засветился снова, отправив к праотцам очередного бандюка. Благо помешать ему ни кто не мог – все кто обязан был это делать, были заняты служебной перепиской.

Наконец начальство поняло, что Призрак их просто в очередной раз обвел вокруг пальца, заставив отдел отвлечься на время от его персоны.

Шум сразу поутих, и переписка с проверками моментально прекратились…

Видимо Владислав вспомнил об этом случае, потому что довольно кисло заметил, что, скорее всего, Надя права и сейчас они тоже получат только дырку от бублика и свежий труп.

Не так категорично был настроен Толь Анатолич. Сегодня язва попустила его и он пребывал в достаточно бодром состоянии духа:

- Будет вам, ребята, Призрак, конечно, зверь матерый, но ведь мы не лыком шиты. Поймаем, дайте срок.

Жорик подошел к окну и выглянул на улицу:

- Эх, в такую погоду дома сто грамм принимать надо, а не за полтергейстами гоняться. Дождь как из ведра! И там куда мы едим, кстати, тоже дождь, синоптики просветили…

- Мал ты, еще Жорка остограмливаться, - заметил дядя Макс, - тебе бы книжки читать о любви, да на девок поглядывать.

- А я и поглядываю! – Жорик даже засопел от обиды.

- Да ты то поглядываешь! – Подхватил Толь Анатолич, - а вот они то на тебя смотрят?

- Ну, да, смотрят, естественно… - Покраснел Жорка.

- И что они видят? – Засмеялся Влад.

Жора нерешительно подошел к зеркалу, висевшему здесь же, в их кабинете:

- Да, не Геракл! – Разочарованно констатировал он.

Все засмеялись. Жорка снял зеркало со стены и начал в него всматриваться. Смех усилился – из зазеркалья на молодого человека смотрел худенький светлый мальчонка лет восемнадцати на вид. Студент-зубрилка, и только. Куда ему убийц ловить!

От расстройства Жорка зеркало выронил. Оно упало на паркетный пол и зазвенело, заискрилось сотней мелких осколков, разлетевшихся по всему кабинету.

Смех утих.

- Да, не к добру! – Почесал могучий затылок Влад.

- Конечно, не к добру, - откликнулся Жорка, - как я теперь все это вымету?

- Веничком, Жорик, веничком! – Откликнулась Надя.

- Любишь кататься – люби и саночки возить. – Напутствовал Жорку на трудовой подвиг Толь Анатолич.

Жорка неохотно взял в углу веник и продемонстрировав миру тощий зад, облаченный в потертые джинсы начал мести пол от двери.

Дверь отворилась, и на пороге появилось прелестное белокурое создание лет двадцати. Создание звали младшим лейтенантом Светкой, оно работало делопроизводителем в секретке и училось заочно в каком-то из многочисленных вузов. Девонька буквально врезалась в Жоркину корму.

Ранее при встрече с ней Жорик всегда надувался, выпячивал грудь колесом и всячески пыжился, изображая из себя крутого парня. А тут такой конфуз – «могучий» Григорий с веником в руках, да еще в такой неподобающей настоящему мужчине позе.

Он выпрямился, покраснел как рак и, вспомнив, что в кабинете отсутствует совок для мусора, пулей вылетел за дверь.

В комнате снова стало весело.

Светка поинтересовалась, за какие именно документы  желают сегодня господа опера расписаться в секретке – если никакие, то ей надо срочно бежать по очень важному делу – к зубному врачу, и воспользоваться ее услугами они смогут только завтра.

Пообещав в наказание выдать Светку замуж за Жорку, девушку отпустили, а сами стали собираться в путь – пора было заняться делом.

 

Призрак

 

Настроение у него сегодня было задорное. Хоть дождь и лил не переставая, откладывать работу было нельзя.

Он был классным специалистом и прекрасно это сознавал. Что ж, обучение в спецшколе КГБ и несколько лет работы по специальности принесли свои плоды. Его услуги всегда щедро оплачивались и самое главное – он мог выбирать.

Отбоя от предложений не было, но брался он только за некоторые из них. За время работы Призрак выработал своеобразный кодекс чести. Он никогда не  брался за дело, если не был уверен в виновности жертвы. Точнее он убивал только высокопоставленных бандитов. Еще ни разу его жертвами не были честные люди. Использовал преимущественно снайперскую винтовку. Бил наверняка и, как правило, с большого расстояния в голову. Второй выстрел шел в сердце, не оставляя жертве никаких шансов на спасение.

Как профессионал Призрак понимал, что нельзя долгое время придерживаться одного стандарта в своей работе. Рано или поздно это может поставить его на грань провала, но по этим двум выстрелам жулье знает его как Призрака, и не только жулье – заказчики тоже. А это лучшая реклама – ведь общается он с заказчиками только через цепь посредников, а в лицо его не знают даже они.

Поэтому Призрак не спешил изменить подчерк работы. К тому же специалист всегда оценит его работу. Каждый, кто хоть раз держал в руках оружие дальнего боя, знает как тяжело бывает поразить удаленную цель даже в тихую безветренную погоду. А если учесть ветер, сырость, дождь, например, такой, какой льет сегодня, или предположить, что между ним и целью есть водная гладь, то задача становится практически невыполнимой… Невыполнимой для других, но не для него!

Призрак вел свою машину к тайнику, где была спрятана его «скрипка» – небольшой чемоданчик с разобранной снайперской винтовкой.

Оружие он всегда использовал только раз. Призрак улыбнулся - наверное, у спецушников их теперь целая коллекция. Дорогие игрушки, но овчинка стоит выделки.

Призрак притормозил, не доезжая до заброшенной стройки. Вышел из машины. Теплый майский дождь приятно освежил его после душного брюха автомашины. Киллер вздохнул полной грудью и осмотрелся. Стационарных постов наблюдения вроде нет. Но торопиться нельзя.

Призрак открыл капот машины и принялся ковыряться в двигателе, как если бы автомобиль был неисправен. Затем театрально развел руками, как бы выражая свою беспомощность перед заартачившимся железным конем, и двинулся в сторону стройки.

Там он еще раз осмотрелся, вытащил портативный сканер и  обследовал окружающее его каменное нутро недостроенного дома на предмет жучков и скрытых камер. Удовлетворенно хмыкнул и проследовал к тайнику. Чемоданчик был там, где он и условился с поставщиком.

Поставщик оружия работал с киллером уже давно, еще в бытность последнего офицером одного из спецподразделений КГБ. Хотя Призрака никогда не видел – общались с ним по телефону. Поэтому снайпер не сомневался в партнере, но он был прожженным волком и предпочитал провериться в любом случае, даже если никаких предпосылок для этого не возникало.

Призрак вернулся к автомашине. Он полностью промок и сидение отвратительно чавкнуло, когда стрелок опустился на него. Взревел стартер и видавшая виды старенькая «копейка» резво помчалась по влажному асфальту.

Мокрая блестящая гладь асфальта всегда пробуждала в нем тревогу. Призрак нахмурился. Он вспомнил как давным-давно, целую жизнь назад провожала его в армию мать. Дорога тогда тоже была мокрой, и также шел дождь. Мудрая природа тогда оплакивала его будущую нелегкую судьбинушку.

Перед тем последним боем, когда его взвод напоролся на вражескую засаду, тоже шел дождь, и дорога также была мокрой. В том коротком бою погибли все. Все, кроме него.

Как это не парадоксально, спасла его, тогда рядового солдата, снайпера, именно его боевая подруга - снайперская винтовка. Снайпера моджахеды почему-то не добили, как всех остальных раненых десантников, а что-то непрерывно лопоча, потащили куда-то в горный кишлак, где выходили, и под стрекот кинокамер западных журналистов передали живым и невредимым представителям пакистанской разведки. Это была своеобразная пиаровская акция – душманы в обмен на военную помощь своих союзников демонстрировали благородство к поверженному врагу. Но он то знал цену этому благородству – снайперов моджахеды обычно в плен не брали. Убивали на месте. Жестоко и изощренно.

В Пакистане ему снова повезло. После категоричного и по-русски однозначного отказа Стрелка сотрудничать с западными спецслужбами, его передали советским представителям, а те вернули его на Родину. Вернуть, то вернули, но для родных – матери и сестры он так и остался пропавшим без вести. Считается им и до сих пор. Теперь у него были совсем другие имя и фамилия. Да и сам он был уже совсем другим.

После возвращения из плена стрелка направили в спецшколу КГБ, где четыре года добросовестно готовили из него профессионального ликвидатора, попросту, наемного убийцу.

Затем недолгая служба в Комитете, крах системы и его фирмы. На новых хозяев Призрак работать не захотел и попросту остался не удел. Пробовал, было, легализоваться – освоить какую-нибудь мирную профессию – но не смог.

Прошлое не давало забыть о себе ни на минуту. Все его идеалы были растоптаны, отданы на поругание. Он каждый день видел новых хозяев жизни – сытых и жирных котов и кошек лоснящихся от чрезмерного благополучия. А его мать в это время добивали неизлечимая болезнь и нищета.

Когда Стрелок узнал о смерти матери, он сделал свой выбор, и снова стал тем, кем и был в действительности – Призраком смерти.

Неожиданно выглянуло солнце, но дождь не прекратился. Мокрый асфальт засверкал всеми цветами радуги. Призрак улыбнулся, тряхнул головой, отгоняя от себя мрачные мысли.

Он подумал о Наде и громко, совсем по юношески рассмеялся. Впрочем, он и не был старым человеком - ему ведь всего только тридцать пять на днях стукнуло.

Забавная деваха, эта Надежда. Фанатично гоняется за ним уже больше года. Такое впечатление, что в этом вся ее жизнь. Других дел у нее, что ли нету? Не единственный же он киллер, в конце концов. Или пусть, вот, заказчиков убийств лучше ловит. Ведь чем меньше будет заказов – тем, соответственно меньше будет и заказных убийств. Хотя все не так просто – дело здесь не в заказчиках и исполнителях, а самой  системе, воцарившейся после краха СССР, лживой и продажной.

Ведь молодая еще совсем Надя баба, да и красивая – сам видел. Ей бы жизнь свою устраивать, да детей рожать, а она таким занимается, что не каждому мужику под силу.

Призрак чувствовал к ней уважение. Как профессионал может оценить профессионала. Ведь если бы не его добровольный информатор в Надеждиной конторе, то не исключено, что добралась бы уже майор Надя до его буйной головушки, и не трясся бы он сейчас по ухабам навстречу новым испытаниям…

Своему информатору Призрак был очень благодарен, и даже чувствовал себя виноватым перед ним после той мальчишеской выходки с дядей Владиком. Ведь он, по сути, подставил контрразведчикам свой источник, проявив осведомленность в личной жизни Влада.

Конечно же, Призрак просчитал тогда все ходы своих противников и перед тем, как пойти на недальновидный с первого взгляда шаг, обеспечил железное алиби для своего информатора. Но этот шаг был тогда жизненно необходим.

Надя со своими ребятами в то время очень близко к нему подобралась, а работы было много. Обычно он брался за следующую работу не ранее, чем через три месяца после предыдущей, тогда же все было иначе, и стрелять снова он должен был всего через месяц после встречи с Владом.

Призрак хорошо знал всю структуру Надиного подразделения – и это не мудрено, ведь оно отпочковалось от КГБ, в котором он служил сам, и где порядки были ему знакомы.

Он так же знал, какая поднимется шумиха, если Надежду и ее коллег начнут подозревать в двурушничестве. Вся опергруппа, хотя бы на время следствия будет отстранена от дела, его дела, а новая группа, назначенная взамен старой, еще не успеет за столь короткий срок изучить его.

Так все и вышло. Только вот откровением было, что Надежде, в конце концов, разрешили продолжать разработку в отношении его.

Значит там далеко не дураки сидят. Быстро разобрались, что и к чему.

Впрочем, он был этому даже рад – не приходилось напрягать своего агента для сбора информации о новых людях. Да и что греха таить – он уже привык к своей прекрасной противнице.

 

Продолжение следует…